Сегодня - день рождения Владимира Высоцкого. Трогают его баллады, посвящённые Великой Отечественной войне. Героические сказания про ратные дела, подвиги в ней простых парней, а также орудий их тогдашнего, смертоносного труда. Насквозь пронзает меня былинный эпос "Мир вашему дому!", - гимн поэта "Яку," известному боевому самолёту тех грозовых лет.
Бард одухотворяет легендарный аппарат. Поэт наделяет его силой и мощью Зевса-громовержца, он призван очистить белый свет от фашистской нечисти. Говорит о себе сам небожитель, мститель. Лаконично, не отвлекаясь от битвы. Вот его спрессованный монолог, клич:
Небо — моя обитель,
А тот, который во мне сидит,
Считает, что он — истребитель.
А тот, который во мне сидит,
Изрядно мне надоел.
Я в прошлом бою навылет прошит,
Меня механик заштопал,
А тот, который во мне сидит,
Опять заставляет — в штопор.
Из бомбардировщика бомба несёт
Смерть аэродрому,
А кажется — стабилизатор поёт:
«Мир вашему дому!»
Вот сбоку заходит ко мне «Мессершмитт».
Уйду — я устал от ран.
Но тот, который во мне сидит,
Я вижу, — решил: на таран!
Что делает он? Вот сейчас будет взрыв!
Но мне не гореть на песке!
Запреты и скорости все перекрыв,
Я выхожу из пике.
Я — главный, а сзади... Ну чтоб я сгорел! -
Где же он — мой ведомый?
Вот он задымился, кивнул и запел:
«Мир вашему дому!»
И тот, который в моём черепке,
Остался один — и влип.
Меня в заблужденье он ввёл и в пике
Прямо из мёртвой петли.
Он рвёт на себя, и нагрузки — вдвойне.
Эх! Тоже мне, лётчик-ас!
Но снова приходится слушаться мне,
И это в последний раз.
Я больше не буду покорным! Клянусь!
Уж лучше лежать на земле.
Ну что ж он не слышит, как бесится пульс,
Бензин — моя кровь — на нуле?!
Терпенью машины бывает предел, -
И время его истекло.
И тот, который во мне сидел,
Вдруг ткнулся лицом в стекло.
Убит! Наконец-то лечу налегке,
Последние силы жгу.
Досадно, что сам я немного успел,
Но пусть повезёт другому.
Выходит, и я напоследок спел:
«Мир вашему дому!»...
Сидящий в кабине горе-пилот пытался властно аппаратом управлять. И всячески мешал ему, головному самолёту, достойно выполнять с ведомым серьёзные боевые задания. Самозванец вконец достал уставшего от ран, опытного "Яка", - своими сумасбродными командами. Чего только не вытворял тот рисковый истязатель с покорным аэропланом.
Несмотря на то, что боеспособный аппарат делал всё, как ему положено, восседающий за штурвалом экстремал заставляет его падать в сложный штопор. - Вынуждает "Яка" рисовать в жестоком, гибельном сражении, спектакле фигуры высшего пилотажа. Как будто они оба - на воздушном параде и на полигоне. Крутят бешеную небесную карусель-рулетку.
Азартному лётчику показалось мало, что его истребитель только что сбил "Юнкерс", который бомбил наш аэродром. Самоубийце подавай грозный "Мессершмитт", он решился агрессивного и неуловимого врага взять на таран! Но соперник уклонился от лобового столкновения. Тот взмыл вверх, "Як" свалился в отвесное пике и мигом вышел из него.
В смертельной заварушке ястребок теряет своего напарника и друга. А засевший в самолёте авантюрист-одиночка попадает в ловушку. Не спасли лихача даже каскады виртуозных трюков. С мёртвой петлёй и вводом истребителя из неё в пике, - исполненные им на запредельных нагрузках. Пилот слишком много на себя брал, перестарался безрассудный зануда. И совсем упустил, что в баках закончилось горючее. В итоге терпение аэроплана лопнуло, так измотал его мучитель. И тут хвалёного аса сразили... Лети теперь сам, куда захочешь.
Не сумел "Як" выйти из последнего пике, без отчаянного профи-драйвера. Громовой взрыв, и оба зарылись в шар земной, довольно неглубоко. Общая могила их примирила. Хотя потом они улетели в зенит, - поближе к звёздам. Теперь слово горьковскому Герою. Тот: "Я храбро бился!.. Я видел небо.../ О, счастье битвы!.." И мы ему, - его потомки: "О, смелый Сокол! В бою с врагами истёк ты кровью... Но будет время - и капли крови твоей горячей, как искры, вспыхнут во мраке жизни и много смелых сердец зажгут безумной жаждой свободы, света!"
"Пускай ты умер!.. Но в песне смелых и сильных духом всегда ты будешь живым примером, призывом гордым к свободе, к свету! - Безумству храбрых поём мы песню!.."
Парадокс. Бард принимает ужасающий, леденящий кровь, пронзительный "дьявольский свист", оглушительный рёв и грохот, какой издают бросаемые гроздьями бомбы и сбиваемые самолёты, за добрые, спетые ими песни. За тихие пожелания, всем живущим:"Мир вашему дому!" Вместо троекратного громового, победного "ура!", четырёхкратно звучит согласный призыв.
Какая трагическая и контрастная, новаторская и отвязанная, авторская метафора, ассоциация!.. Высоцкий-гуманист многое предвидел. Хвалебную песнь яркому символу войны он начинает и заканчивает библейским заветом-притчей. Пророк как в нынешнюю мутную воду глядел. В ней "честные и справедливые" милитаристы пытаются ловить любую, чужую рыбку. - "Белоруссия родная, Украина золотая"... Как расценил бы это б...ство мой батька?! Против чего и за что он сражался?
"Да здравствует солнце, да скроется тьма!"
Ещё живой сын лётчика-истребителя Второй Мировой.
